Хабаровские бомжи захватили своего благодетеля в рабство (ФОТО)

Краевое управление полиции начало проверку хабаровского предпринимателя Маньковского по факту публичного обвинения его в рабовладении.

Хабаровские бомжи захватили своего благодетеля в рабство (ФОТО)

После нескольких репортажей краевых СМИ руководитель краевой полиции распорядился провести проверку деятельности Ивана Маньковского. Ему инкриминировали (пока только в информационном поле) использование рабского труда с целью извлечения прибыли. Генерал взял дело на контроль.

Странное дело

Иван Маньковский действительно занимается чем-то странным. Он содержит приюты для людей, «попавших в сложную жизненную ситуацию». В просторечии – для бичей, бомжей, бродяг, людей без роду и без племени, клошар, «дна общества». Их очень много в краевой столице, и не только в ней. Например, только этой зимой в Хабаровске насмерть замерзло порядка сорока бездомных. Сколько их еще гуляет по улицам и подворотням, отлеживается в канализационных колодцах и прозябает в самодельных шалашах, никому неизвестно.

Основной приют Ивана Маньковского находится в пригороде Хабаровска - в поселке Березовка. Еще один – возле дачного поселка в районе Виноградовки. Имеется также две съемные квартиры – в них живет десяток женщин. Всего хабаровчанин содержит около полутора сотен бездомных людей. Большинство из них не имеют никаких документов, половина – инвалиды. Девять десятых – абсолютно нетрудоспособны в силу возраста или полученных увечий. Две трети не получают пенсий и иных социальных выплат.

Приют в Березовке оставляет странное впечатление. Здесь чисто – постояльцы сами следят за санитарным состоянием помещений. Но в доме почти физически ощущаешь давящую атмосферу человеческого горя. Они лежат на койках или просто на матрацах на полу – эти перекрученные, переломанные жизнью существа, каждый из которых тем не менее человек. Судьбы очень разные, общее одно – нет дома.      

Они неохотно говорят о себе. Если соглашаются на разговор, то рассказывают спокойно, без эмоций. Даже самые страшные вещи текут из их уст обыденно и неторопливо.

- Я сидел с малолетства, сколько себя помню. На тяжелое не ходил, всегда был воровайкой. Обносил хаты, гаражи, «щипал». Жил и «работал» в Кемерово, а сидел по всему Советскому Союзу. В 1997 году со мной случилось несчастье – встретил женщину и полюбил. Мы оба полюбили друг друга. Ее звали Натальей, она жила в Хабаровске, в Сибири была в командировке. Наташа уговорила меня завязать, я так и сделал. Вместе  уехали в Хабаровск, поселились у нее. Я не единожды предлагал ей расписаться, но она отказывалась – семья у нее большая и очень порядочная, старого зека не приняла бы. Я работал в ЖЭКе слесарем, получал зарплату, колымил потихоньку. Жить честно очень даже получалось, да и заказов хватало – руки у меня были золотые. А потом Наташа умерла. Ее родственники меня, конечно, из квартиры выгнали. Куда деваться? Сроду у меня своего угла не имелось. Забичевал я. Три зимы тому назад обморозился  крепко. Врачи спасли, но так, что лучше бы уж не спасали, – ногу отпилили, половину пальцев на руках отняли. Так бы и сгинул под забором, да полиция привезла меня к Ивановичу. С тех пор живу у него, работаю истопником, - рассказывает историю своей жизни Александр.

Бывших зеков довольно много. Большинство не смогли приспособиться к жизни на воле и опустились на «дно». Они, конечно, сами виноваты, сами выбрали свою судьбу. Но отказывать в помощи виноватым, наверное, как-то не по-человечески.
 
Персонажи

Иван Маньковский знает каждого по имени. Они попали к нему из разных мест. Многих привезла полиция. Часто звонят из больниц – заберите. К своему благодетелю бездомные относятся с бесконечным уважением.

- Ни слова она не скажет – не может про это говорить. Галю мне из Ракитного доставили. У нее четверо детей, все семейные, а старую мамку на улицу выкинули – не нужна она им стала. С тех пор бабка умом тронулась – плачет постоянно. Живет здесь тихо, штопает, одежду стирает, за лежачими ухаживает. Скорей бы уж дожить, говорит. Таких у меня много – кого не обстоятельства на обочину жизни закинули, а свои же родные предали. Из-за квартир, домов. Две трети – инвалиды с травмами, обморожениями. Обычная история – ограбили, документы украли, голову пробили, очнулся человек в больнице – ничего не помнит. Таких тоже ко мне везут, - говорит Иван Маньковский.

Приют в Березовке – это трехэтажное деревянное здание и несколько домишек. Здесь обитают около 80 человек. Участок и строения Маньковский арендует. Это самая большая его богадельня, сюда везут бездомных полиция, медики, соцслужбы, некоторые сами приходят. Каждый подписывает бумагу, где обязуется выполнять правила внутреннего распорядка. Нельзя воровать, дебоширить и драться. Нельзя попрошайничать, напиваться и отбирать вещи и еду у других. Нужно стараться быть полезным для коллектива – кто что умеет.

Никому не нужные

Хозяйство и экономика приютов Маньковского почти целиком держатся на внутренних ресурсах. Примерно треть постояльцев получают пенсию. Полного пенсионного обеспечения нет почти ни у кого. Суммы такие – 7, 5, 3 тысячи рублей. Один старик получает 900 рублей – с гордостью приносит их в общую кассу. Добиться назначения пенсии крайне сложно – у большинства отсутствуют документы, некоторые не знают  слова  "полис". Встать на инвалидность проще, потому что если нет ноги или руки, то как бы видно, что с парнем не все в порядке. Но и здесь масса препон – в основном документального характера. Для государства эти люди являются самыми настоящими «мертвыми душами». Их нет в природе, они не проходят ни по каким ведомостям. Они никому не нужны.

Один «постоялец» обходится Маньковскому в 13-18 тысяч рублей в месяц. Сюда входят аренда жилья, коммуналка, еда и медикаменты. Зимой – дрова. Ощутимо помогают простые люди и организации. Магазины отправляют в приюты излишки мяса, граждане приносят одежду. Однажды приехала машина, выгрузила несколько мешков крупы и уехала. Без слов, без объяснений. Характерная черта таких пожертвований – анонимность. Это общество само, минуя «инстанции», заботится о слабых своих людях. Все телевизоры, матрацы, одеяла, нехитрая мебель, обогреватели, вентиляторы, посуда, стиральные машины, бытовые мелочи отданы обычными хабаровчанами.

- Когда мой муж начал заниматься этой благотворительностью, я была решительно против. Ну что это такое, в самом деле? Бичи, бомжи, калеки, потерявшие память, опустившиеся люди с пустотой в глазах. Я занималась фермерским хозяйством, у нас были козы, коровы, на жизнь хватало. Подняли троих детей, у старшей дочери сейчас уже своя семья, самое время для себя пожить... А муж твердит – эти несчастные никому не нужны, у них нет вообще ничего, они умирают в канавах от голода и замерзают от холода. Их нужно объединить в одну большую семью. Есть у Ивана такая мечта – создать «социальную семью», что-то вроде коммуны, где все ее члены будут заботиться друг о друге. Идеализм, конечно, мечтания, думала я. Но потом увидела, как это может быть. Идея приняла форму организации, фонда «Процветание». Наш сын подхватил это дело. Бездомные пошли потоком. Те службы, которые, казалось бы, и созданы для помощи нуждающимся – социальные, начали поставлять своих подопечных нам. И я тоже начала помогать, - говорит Светлана Маньковская.

Питание в приютах трехразовое. Ясное дело, без деликатесов, но и не на одной крупе. Личная свобода, в том числе религиозная, ограничивается только внутренним распорядком. Православные молятся перед иконкой. Рядом мусульманин совершает намаз на коврике.

Раб бездомных

В коммунах Маньковского действует четкая самоорганизация - наподобие крестьянской общины. Бездомные сами следят за порядком в своей среде. Правила там довольно суровые – вора попросту изгоняют из коллектива. Все понимают – из-за одного крадунца или дебошира могут прикрыть всю богадельню. Даже не прикрыть, а местное население может озлобиться, и тогда – все. Конфликт с населением смерти подобен. С властью – ладно, они от нее ничего хорошего не видели. Но с людьми… Время от времени неприятности все же случаются. Бездомные тоже разные, они – носители крайне тяжелого отрицательного социального опыта. Моральные планки сдвинуты, привычки – на уровне неолита. Могут украсть что-нибудь металлическое, сдать в пункт приема, а деньги пропить. Таких учат, и далеко не разговорами.

С наступлением тепла население коммун редеет. Те, что помоложе, уходят «на вольные хлеба» - побираться, бичевать, тунеядствовать. Как бороться с этим явлением - не знает никто. Наше общество этого не умеет.

- По закону мы не можем привлекать подобных людей к ответственности. Бродяжничество не является уголовным и даже административным правонарушением. Полиция подбирает бездомных на улицах, на берегу Амура, где у них стоянки, доставляет в райотделы. Там с них берут отпечатки пальцев, они отогреваются и выходят на свободу. Та же ситуация в больницах – их пролечивают, ставят на ноги, выписывают, но они никуда не уходят – им некуда идти. Приюты, подобные центрам Маньковского, для таких – единственный выход, - комментирует руководитель пресс-службы УВД Хабаровска Кирилл Блинов.

Многие бездомные оседают у Маньковского навсегда. Есть старожилы, которые существуют под его крышей шесть лет. Есть и такие, кто уходит отсюда навсегда.

В Березовке на улице Лазаревской стоит неприметный одноэтажный домишко. Это хоспис Маньковского; здесь в трех комнатах лежат люди, приготовившиеся к смерти. Женщины и мужчины отдельно. Кто-то молится, кто-то просто молчит. Это неизлечимые. Ведь старость неизлечима. За умирающими ухаживает женщина-волонтер. После смерти тела передают в спецкомбинат городского хозяйства, где их хоронят на особом секторе.
Когда Ивана Маньковского в лоб спрашиваешь, использует ли он своих подопечных в качестве бесплатной рабочей силы, он усмехается и отвечает, что, пожалуй, это он – раб этих людей.

Ни один из постояльцев приютов не подтвердил в протоколах опросов информацию об использовании их в качестве рабов, о принуждении или плохом обращении.

Максим Молотов, новости Хабаровска на DVhab.ru

Фото: Андрей Такасима, Максим Молотов.

Коттедж в котором проживают бомжи
На территории находится три дома для бомжей
Территория охраняется собаками
Бомжи, которые находятся на попечении у Ивана Маньковского, занимаются делами по хозяйству
Жильцы дома Ивана Маньковского
быт в коттедже, в котором проживают бомжи
В коттедже есть все необходимое для проживания
В коттедже есть все необходимое для проживания
Комната в коттедже, в которой живут бомжи
Бездомные спят на небольших кроватях
У каждого бездомного есть своя кровать, стул
Для каждого бездомного готовится постельное белье
быт жильцов
Жилые комнаты для бомжей
Горожане приносят старую одежду для бездомных Маньковскому
На сегодняшний день на территории находится более 80 бездомных
Бездомный
Бездомный прячится от камер
Жительница коттеджа Маньковского
Житель коттеджа Маньковского
Маньковский покупает для бездомных лекарства и медицинскую технику
Житель коттеджа в своей кровати
У всех бездомных разная судьба
Жилец дома
В доме есть все простого, но комфортного проживания
В свободное от работы время бездомные пьют чай
Каждый житель у Маньковского занимается определенной работой и помогает в быту
Жилец "поселения Маньковского"
Бомжи в самом большом коттедже на территории
Вещи бомжей
Хозяин коттеджа Маньковский
План дома
Рассада и крупы - семья Маньковских занимается сельских хозяйством
Крупы, которыми питаются бомжи
суп для бомжей
На территории строгий порядок
Житель коттеджа
Третий дом на территории хоспис
В одном коттедже живут и бомжи и хозяева
Волонтер моет стены в хосписе
Белье бомжей стирается
Печь
Бомжи доживают последние дни в специальном хосписе
Бездомная ждет своего часа
Бомжи доживают последние дни в специальном хосписе
Постояльцы коттеджа прячутся от камер
бомжи ждет своего часа
Хоспис для неизлечимо больных
Бомжи ждет своего часа
Бомжи доживают последние дни в специальном хосписе
Хозяйство на территории коттеджа
Хозяйство на территории коттеджа
Жена хозяина Светлана Маньковская
Дом, в котором живет семья Маньковских и бездомные
Коттедж в котором проживают бомжи
На территории находится три дома для бомжей
Территория охраняется собаками
Бомжи, которые находятся на попечении у Ивана Маньковского, занимаются делами по хозяйству
Жильцы дома Ивана Маньковского
быт в коттедже, в котором проживают бомжи
В коттедже есть все необходимое для проживания
В коттедже есть все необходимое для проживания
Комната в коттедже, в которой живут бомжи
Бездомные спят на небольших кроватях
У каждого бездомного есть своя кровать, стул
Для каждого бездомного готовится постельное белье
быт жильцов
Жилые комнаты для бомжей
Горожане приносят старую одежду для бездомных Маньковскому
На сегодняшний день на территории находится более 80 бездомных
Бездомный
Бездомный прячится от камер
Жительница коттеджа Маньковского
Житель коттеджа Маньковского
Маньковский покупает для бездомных лекарства и медицинскую технику
Житель коттеджа в своей кровати
У всех бездомных разная судьба
Жилец дома
В доме есть все простого, но комфортного проживания
В свободное от работы время бездомные пьют чай
Каждый житель у Маньковского занимается определенной работой и помогает в быту
Жилец "поселения Маньковского"
Бомжи в самом большом коттедже на территории
Вещи бомжей
Хозяин коттеджа Маньковский
План дома
Рассада и крупы - семья Маньковских занимается сельских хозяйством
Крупы, которыми питаются бомжи
суп для бомжей
На территории строгий порядок
Житель коттеджа
Третий дом на территории хоспис
В одном коттедже живут и бомжи и хозяева
Волонтер моет стены в хосписе
Белье бомжей стирается
Печь
Бомжи доживают последние дни в специальном хосписе
Бездомная ждет своего часа
Бомжи доживают последние дни в специальном хосписе
Постояльцы коттеджа прячутся от камер
бомжи ждет своего часа
Хоспис для неизлечимо больных
Бомжи ждет своего часа
Бомжи доживают последние дни в специальном хосписе
Хозяйство на территории коттеджа
Хозяйство на территории коттеджа
Жена хозяина Светлана Маньковская
Дом, в котором живет семья Маньковских и бездомные